"...In youth, you'd lay...

Awake at night and scheme

Of all the things that you would change,

But it was just a dream..."

Думаю, что не много среди вас найдется любителей вставать по утрам, особенно, если ты лег за 4 часа до того, как пора бы уже “и честь знать”. Особенно, если вставать тебе нужно в выходной, когда все “нормальные люди” мирно посапывают в своих теплых постелях, прижимаясь всем телом к своей “половинке”, ну или хотя бы к коту, буйная молодежь возвращается из клубов, глядя перед собой пустыми глазами, в которых ты не увидишь вчерашнего блеска софитов. А есть ещё такие, как ты – те, которые встали “по нужде”. Таких ты всегда вычислишь из миллиона – этот пылающий ненавистью и безысходностью взгляд не перепутать ни с чем.

Если я встаю рано утром в субботу, то не навожу марафет и платья, как у Мисс Вселенная, на мне не будет. На мне будет моя огромная серая куртка с гигантским капюшоном, который может укрыть меня от всего мира, капюшон, который скрывает мою обостренную ненависть ко всему человеческому, и не дает ей просверлить кондукторшу, наступившую мне на ногу. Сегодня все гармонично – серое утро, серый вагон метро, серая куртка, серое лицо, уткнувшееся в “серую” книгу. Вышла в центре, обычный маршрут, истоптанный за эти годы вдоль и поперек, кажется, что завяжи мне глаза, а я все равно дойду, не собрав ни одного столба. Возможно, меня собьют при пересечении дороги, но столбы точно не соберу. Заворачиваю на “финишную прямую”, и тут порыв ветра снес мою последнюю защиту, сорвал с головы мой уютный капюшон, а перед глазами открылась картина. Картина постапокалиптического мира. Серое небо, плавно перетекающее в серую заасфальтированную дорогу, разметка на которой изрядно стерта. Ветер нещадно гоняет “стада” пожухлых листьев, у обочины стоит видавшая виды “четверка”. Вокруг меня грязь и масляные лужи, потому что всю ночь шарашил дождь, начинаю замедлять шаг, но ветер толкает в спину, “некогда останавливаться” – шепчет он мне на ухо, и я продолжаю свой бег.

Невольно всплывает в голове вчерашний разговор с Д. “Иногда на меня накатывает депрессия. Вот прокачиваюсь я, получаю бонусы, но потом я умру – и всем будет плевать, понимаешь? Ну, например, научусь я играть в гольф, стану самым лучшим человеком на земле, ну и что? Я умру – а всем плевать, никто и не вспомнит. А если я перерожусь, то придется собирать ачивки заново, ведь ничегошеньки я и не вспомню уже”. Ещё вчера я переубеждала его, завязался долгий спор, в котором я убедила его, что играть лучше, чем Тайгер Вудс у него не получится, а счастье совсем не в памяти. Счастье в получении чего-то яркого в процессе, а не нацеленности на результат, что память людей, которые не внушают тебе симпатии, ничего не значит. А потребность в наличии самих воспоминаний о тебе отпадет, как потребность, когда твоя кардиограмма станет прямой линией. Кажется, что споры вышли настолько горячими, что я перестала мерзнуть в своем плаще. Интересно, вот так вот впервые увидеть человека, и говорить не о шаблонных вещах типа “семья-друзья-учеба”, а говорить о логике, криминалистике и смысле смерти и бессмысленности жизни. Обсуждать содержательность музыки и виниловые пластинки. Но это я опять ушла в лирику.

Возвращаясь к постапокалиптике, через которую я курсировала, вспоминая все это, скажу, что я начала немного тлеть. Я поняла, в чем причина этих депрессий, и это не детские закидоны или попытка привлечь к себе внимание, проблема в этой “картине”. Очень сложно сохранять, на протяжении всей жизни, искреннюю улыбку и быть довольным, когда с глаз падают розовые очки-сердечки. Когда большую часть времени вокруг тебя ветер гоняет стаи листьев, а со всех сторон тебе в бока врезаются острые лезвия холодных глаз. Подумала о том, что люди вокруг слабы, они не восприимчивы к этому, а потому большинство из них так ошалело радуется летнему солнцу и просто бредит жаркими странами, у них, как у собаки Павлова уже выработан “солнечный рефлекс”, а первого июня начинает капать слюна, хотя солнце ещё не вышло из-за туч.

А потом я подумала, когда я успела так постареть и затоптать внутреннего романтика, радушно пригласив на его место циника? Когда я разбила свои розовые очки? Возможно, я променяла их на бесцветные линзы, потому что “тлен вокруг” не вселяет в меня упадок, это просто улица, небо и стада листьев, которые превращаются в перекати-поле, под властью ветра.

Снимаю серый капюшон, пара капель попадает на щеку, закрываю за собой дверь универа.

P.S. Ах да, кому интересны факты моей жизни, то вчера ваш циник гулял с мальчиком в кой то веки, из плюсов – мои постоянные колкости не заставили его убежать в первые 15 минут. Это победа)) Ваша Шах и Мат.