“…My face above the water

My feet can't touch the ground

Touch the ground, and it feels like

I can see the sands on the horizon

Everytime you are not around…”

Большое холодное стекло, которое затянул мороз и иней, украшенное изящными завитушками и загадочными узорами. Маленькое пятнышко, расковыренное замерзшими пальцами, есть единственный портал во внешний мир. Сквозь него видна темная улица, красный крест аптеки, тусклый фонарь, который мало чем помог бы заплутавшему в ночи – почти, как у Блока. О, как же он был прав, когда писал:

“Живи еще хоть четверть века –

Все будет так, исхода нет”

Смотрю в свое собственное окошко, как будто бы рассматриваю урбанистическую архитектуру, которую и так знаю наизусть. Вот-вот, еще пара метров и проедем городскую библиотеку, а вон в той арке рядом мы с тобой в первый раз поцеловались, кажется, тогда тоже шел снег. Снег, такой большой и объемный, напоминающий мягкую перину, в которую хочется нырнуть и раствориться. Хлопья снега застилали наши следы, чтобы никто не узнал, только фонарь остался молчаливым свидетелем того происшествия. Был самый разгар зимы, но вкус тропического бальзама с твоих губ уносил далеко-далеко в лето, плескался волнами в ушах, а во рту чувствовался солоноватый вкус океана, сочившийся из лопнувшей губы. Хотелось кричать, чтобы голос эхом отражался от каждой планеты и заполнял вселенную, хотелось упасть в эту мягкую перину и любоваться горящими небесными фонарями. Кажется, после той ночи мы оба свалились с ангиной.

Поток воспоминаний прерывает удар током, ох, как же давно была та ночь, тогда мы могли быть далеко друг от друга, но все равно чувствовать присутствие, а сейчас? Сейчас ты сидишь в соседнем кресле, а я не чувствую ничего, только вот эти методичные удары тока, которые источают твои глаза. Что же произошло с нами?

— Ты что издеваешься? – донесся до меня до боли родной, но такой холодный голос, что все мысли в раз улетучились.

“Кажется, я сказал это вслух” — подумалось мне, пока я шарил по карманам в поисках мелочи.

— За двоих – отдаю горстку монет кондуктору, не обращая внимания на её подозрительный прищур.

— Я не издеваюсь, я не могу понять… — тоскливо смотрю, на надувшуюся рядом фурию.

— Не можешь понять чего? Того, что романтика превратилась в быт, того, что я не встречаю тебя дома накрашенная и с “иголочки”, а может быть того, что кто-то в этом мире еще считает меня привлекательной, а не частью домашнего интерьера?

— Ну вот опять, почему ты все утрируешь?

— Утрирую? Да я от тебя приятное слово слышу…….наверное, только во время праздничного тоста на день рождения – ярость давно улетучилась, а голос предательски задрожал, на красивых глазах выступила влага.

  — Знаешь, наверное, нам нужно просто отдохнуть друг от друга.

— Дура! Я же так тебя люблю! Не отдам, не отдам никому! – захожусь криком так, что перепуганная кондукторша подскакивает и очень настойчиво советует успокоиться.

Остаток пути едем молча, продолжаю ускользать через свое “окошко”, чувствуя рядом с собой тепло родного тела, которое перестало всхлипывать и кажется даже расплылось в скромной улыбке после слов “люблю”.

Из прострации выводит голос той самой кондукторши – “Молодой человек, конечная, прошу вас освободить салон”. Поворачиваю голову и вижу пустое кресло рядом…… Как? Когда? Почему?

-Девушка, рядом со мной, когда, где, на какой остановке вышла? – запинаясь от волнения и подступающей паники спрашиваю я, уже готовый к кроссу на дальнюю дистанцию. Мне нужна лишь отмашка, мне нужно название.

Женщина смотрит на меня с недоверием. Черт с тобой, я сам, я все сделаю сам.

Выхожу из автобуса, прокручивая весь маршрут, куда же она могла уйти. Точно! Телефонная книжка, нужный номер, вызов. Сонный голос в трубке.

— Она у тебя? – спрашиваю я, пересекая дорогу к нужному дому

— Черт тебя дери, Макс, ты опять надрался! Иди домой и проспись, уже прошло лет 5! Она умерла, можешь ты это понять или нет? Умерла! – щелчок и гудки.

Из ступора меня выводит яркий свет и резкая боль. Я наконец-то иду к тебе. Слишком долго я ждал, чтобы наконец-то сказать тебе, что люблю.

Ваша Шах и Мат.