“…Давай нарисуем плакаты

С бессвязными наборами букв

И с ними выйдем на площадь.

Вести себя станем как стадо,

Будем прятаться друг за друга,

Пока водометы полощут…”

Вчера наконец-то попали на нашумевшую и скандальную постановку оперы “Тангейзер” в нашем достопримечательном театре Оперы и балета. Как и обещала – делюсь впечатлением.

Для начала нас очень порадовала процессия возле входа, я уж подумала, что все, приехали, никого не пускают, потому как на крыльце было нереальное количество народу и много папарацци. Однако, выяснилось, что ребята просто решили устроить почти “живой коридор”, только что не хлопали, зато помахивали плакатами и иконами и очень ритмично кричали “Одумайтесь, одумайтесь!”. К нашему единственному кавалеру среди трех дам даже подскочил парнишка лет 30 и выдал “Одумайся парень, ты же еще молодой! Сходи лучше на Чаппи, ну или порно в интернете скачай!” – поняли да масштаб трагедии? Если бы они еще хлопали, то было бы похоже на встречу королевских особ, между прочим, так что мы уже поднялись на вершину помпезности и двинулись “развращаться”.

Сделав обязательное селфи в гигантское зеркало отправились на места, пока заходили, надо сказать, что прождали мы лишних полчаса, голос из рубки перед всеми извинился, оправдавшись тем, что ожидаем народ, который метет последние билеты из касс, но скоро все будет. И вот, свет погас, проекторный экран уехал и все началось…Сейчас наверняка возникли вопросы, на кой черт в таком фешенебельном театре, как наш Оперный, висит проекторный экран, а не красивущие кулисы? Кулисы есть, но они были раздвинуты. Тут вот стоит рассказать про режиссерский ход, возможно, он называется “добро побеждает бабло” – в общем, этот экран был как электронная программка, т.к. бумажные были сделаны под мини-альбомчик и стоили почти две сотни. Перед началом там была проекторный список действующих лиц, места действия и вообще “паспорт мероприятия”, а перед каждым актом проецировалось краткое описание что, кто, куда и зачем собсно происходит.

Краткое описание оперы вы можете прочитать, просто загуглив “Тангейзер”, потому расскажу про то, как представил её наш Кулябин. Первый акт, где в оригинале сам Тангейзер придается любовным утехам в Гроте Венеры и по ходу действа решает, что пора валить обратно на грешную землю, ну и мужик сказал-мужик сделал. В конце его находят старые друзья, говорят, что брошенная им любовь Елизавета совсем усохла и все ждет и надеется. Кулябин же немного это дело поменял – на сцене мы видим настоящую съемочную площадку с присущим ей бедламом, в одном конце “декорации в декорациях” – красивая арка со ступенями. Начинает шебуршения и туда-сюда снуют рабочие-поераторы-актеры и сам режиссер – Генрих Тангейзер. Он снимает кино “Грот Венеры”, где якобы Иисус придается утехам в царстве Венеры. Скажу, что если бы не скандал, то я бы и не решила никогда, что этот справный мужичек в тряпках Иисус вообще. Первое действие вообще имело большой успех у мужчин, потому что Венеру и Иисуса окружали юные прелестницы и прелестники в лучших традициях античности, то бишь полуголые. Но это не было как-то “слишком”, скажем так, от широкой общественности все было скрыто умелым поворотом корпуса, руками и тканью. Одна только там все не стеснялась потрясать своими телесами от слова совсем. Пока Иисус и Венера пели свои арии, то якобы шел процесс съемки, а ощущение было, что и правда попали на бэкстейдж – камеры, хлопушка, костюмеры….В конце акта съемки закончены, Тангейзер остается один и тут к нему приходят друзья-режиссеры с поздравлениями, уговаривая послать этот новый фильм на кино-фестиваль, аргументируя тем, что этого очень хочет его мать Елизавета, ну и получив согласие, все удаляются.

Второй акт в оригинале – соревнование певцов в зале Вартбургского замка, в процессе чего все ополчаются против грешника Тангейзера, отправляя его в паломничество на праздник святости в Риме, чтобы там он просил прощения у Папы. Что же было на сцене – на сцене разворачивался кино-фестиваль. По обоюдному мнению – это был самый красивый и шикарный акт. Начинается все с долгих приветствий Тангейзера и Елизаветы, между тем работники фестивалая типа делают последние приготовления – расставляю воду, стол, бегают официанты. А потом на боковые ложи вышли трубачи и своей игрой ознаменовали начало фестиваля. На сцене вспыхнули 2 экрана, свет пошел на центральный проход в зале, и из входа в зал на сцену протянулась вереница напомаженных и шикарных дам и кавалеров – эдакая красная дорожка, есессно тут же и фотографы и корреспонденты, когда все собрались на сцене, то получилась прям настоящая светская тусовка. Выходит Ландграф (хозяин всего этого дела), Елизавета, ну и 6 наших друзей-режиссеров, включая Тангейзера. Сейчас они будут представлять свои фильмы и получать восхищенные охи-вздохи. Особенно нас радовал режиссер, похожий на Бартона – он был пьян, в солнцезащитных очечах и все норовил со всеми сфотаться, показав “козу”. После выступления 2го режиссера наш Тангейзер начинает влезать в споры, что-то кому-то доказывать и вообще вести себя неадекватно. На этот моменте мы должны были видеть ту “богохульную” картинку, которая являлась афишей к его фильму, но мы увидели просто пустой плакат, похихикав меж собой, что и так все в курсе, что там было. В конце, все начинают его гнобить, Елизавета защищать, ну и обезумевший Генрих дает в тапок оттуда.

Третий акт-развязка, в оригинале возвращаются паломники без Тангейзера, Елизавета отчаивается. Но друг Генриха Вальфрам дожидается, обессиливший Тангейзер рассказывает долгую историю о том, как все прошло, что Папа всем все отпустил и все радовались благодати, а вот ему, Тангейзеру, сказал, что отпустит грех только тогда, когда на его посохе зацветут зеленые ростки. Тангейзер хочет вернуться к Венере, не может найти дорогу и отдает концы, после чего приходит весть, что на посохе Папы пробилась зелень. На сцене была заброшенная съемочная площадка, где на кровати сидит Генрих в полной отключке и прострации, рядом режиссер Вольфрам и мама Елизавета. Спев свою арию, Елизавета решает, что сын безнадежен и ооочень долго уходит. Вальфрам уже тоже изрядно подустал сидеть рядом с овощем, но за секунду до того, как он вышел за дверь, Тангейзер приходит в себя. Он думает, что все еще снимает кино и вообще ведет себя не очень адекватно, но продолжает изрыгать гениальные идеи по поводу Венеры, кои Вольфрам и записывает. В конце Тангейзер ложится на кровать и опять уходит “вникуда”. Кусок сцены возвращает образ кино-фестиваля, где Вальфрам показывает всем записи Генриха, за них ему вручают статуэтку-награду фестиваля, статуэтка, как вы могли догадаться, абстрактная, но напоминает посох с расцветшим ростком сверху.

Опера шла 4,5 часа, вся музыка и арии были оригинальными – ни слова не поменяли, потому все пели на немецком (для простого неполиглотного народа над сценой оборудовали бегущую строку-перевод). Да, это было тяжело, под конец мы изрядно так устали, но зато не отказывали себе в удовольствии посмеяться над парнями и мужчинами впереди себя, которые, не смущаясь ничего, дремали себе в мягких креслах. Но это было очень красиво, оригинально и шикарно, я не представляю тот титанический труд, который проделали все участники действа. Можно сказать, что оперу предоставили в оригинале, но в тоже время её предоставили интересной для современного зрителя. Вот, хоть убейте, я не увидела ничего капитально криминального и того из-за чего можно было поднимать подобный буч. Скажу, что в зале сидел далеко не только молодняк, много людей возрастной категории 40-50-60 лет, и в антрактах я не видела, чтобы кто-то с пеной у рта ругался и ворчал, не было циркуляции масс к выходу и т.д. Лично мне очень понравилось – да, тяжело, да, опера, но очень интересно и здорово.

Выходя из здания все ждали, что процессия будет продолжать скандировать, но, увы, их и след простыл, а так хотело сделать селфи на фоне баррикад…

Ваша театралка Шах и Мат.